"Натюрморт" Иосифа Бродского
Иллюстрации для стихотворения «Натюрморт» Иосифа Бродского. Личный некоммерческий проект-исследование. Десять иллюстраций, медленное чтение и анализ стихотворения.
Полгода назад не решилась бы на эту авантюру. Иллюстрировать Бродского казалось невозможным. Сто кадров в секунду.
⠀
Пока мы с преподавателем оттачивали композицию, назрел вопрос итогового задания по пройденному материалу. Даша предложила сделать натюрморт, чтобы отработать темы: конраст, движение пятен, ритм, пустоты и эти не дающиеся мне паузы и иерархия. (Занятия похожи на сеансы психотерапии, столько нового о себе узнаешь).
⠀
Искала натуру и предметы, пока сеть не подкинула «Натюрморт» Бродского. Затормозило само слово. Ну нееет, подумала я, никогда такое не осилю, слишком сложно. Фраза «бери и делай» не сработала, потому что неясно, с какой стороны подступиться. Подумала, решилась. Почему и нет, если есть возможность поработать над большим проектом с преподавателем, изучить алгоритмы и подходы.
⠀
Материал для иллюстраций бездонный, безбрежный, глубокий. 10 частей мы подробно разбирали, чтобы привести к визуальному единству. Даша сразу предложила сделать маленькие эскизы на все десять частей, что еще больше ошарашило.
⠀
Вылезали всякие проблемы: то я делала обложку, не иллюстрацию, то материал сопротивлялся. Стихотворение прослушала раз сто. В этом прелесть консультаций — по-другому работает психика, ты почему-то делаешь то, что раньше бы не потянул. Получился иллюстративный проект-конспект.
⠀
В первой части важно было отразить отсутствие солнца, серую зиму и убрать глубину и пространство. Живой человек становится частью натюрморта. «Сюжет вращается вокруг одной темы — мёртвой природы (дословный перевод французского выражения „nature morte“)» — выдернула из сети.
Вторая часть стихотворения «Натюрморт» Иосифа Бродского.
Герой хочет начать повествование. В этой части упоминаются и день (свет), ночь (тень), сталкиваются между собой, а герой застывает в середине. Он выпадает из этого пространства. Главный герой, лицо, намеренно закрыты, мне кажется, что он так и не решается начать говорить.
⠀
С эскизами к этой части мы сразу определились с разделением листа на черное-белое, правда изначально в руке у него был чемодан, который по картинкам возникнет дальше, но его решено было оставить. По прежнему композиционно уничтожается пространство и перспектива.
⠀
Должна была сохраниться отвлеченность, отстранение, вневременность, даже несмотря на указание января в первой части.
Пересмотрела иллюстрации и поняла, что ни на одной нет часов, как предмета.
Когда я начала прорабатывать иллюстрации в больший формат, муж впихнул книгу Соломона Волкова «Диалоги с Иосифом Бродским». Удивительную книгу.
⠀
«Эта нейтральность дорого даётся. Она приходит не тогда, когда поэт становится объективным, сухим, сдержанным. Она приходит, когда он сливается со временем. Потому что время — нейтрально. Субстанция жизни — нейтральна». Цитата Бродского оттуда.
⠀
И вот поди ж ты это нарисуй.
⠀
В этих иллюстрациях я хотела намеренно уйти от сюрреализма, который в оформлениях стихов вылезает. Когда в бабочку запихивают дома, фонари, мосты, а из середины будет развиваться женский шарфик. Не хотелось идти таким путем. Поэтому перетрясывали с преподавателем каждую картинку до плотных заливок, пустот, стыков черного и белого.
Серый цвет отвечал за объемы предметов, которые будут в других частях. Задача стояла такая: десять иллюстраций в едином стиле, чтобы и приемы и смыслы пересекались между собой, соотносились с текстом. При этом обязательно используя композиционные приемы по максимуму.
По тексту важно было показать эту самую «нелюбовь» главного героя к живым людям, чтобы общая людская масса стала пустой, безликой, потому что дальше по тексту будет переход к теме «Вещь». Я ковыряла эскизы в сторону перегородки, разделения автора и толпы или отдельных людей. Даша c уверенностью преподавателя предложила лица отрезать. Вот просто взять и откромсать, как ненужный, невыносимый элемент.
⠀
Сначала на эскизах были отчетливо видны просветы, чтобы силуэты толпы стали ажурными. Потом мне ужасно понравились дыры в черном пространстве, но они не работали на законченность, а только разламывали кусок темных людей сверху. В конце концов остались только силуэты ног, рисующих общую ненавистную толпу в черной заливке, которая проникает в воротник главного героя, затаскивая его туда. Тяжелая толпа вверху листа, она давит на героя, который внизу.
⠀
А потом я увидела, что получилось в белых силуэтах.
⠀
В лекции Дмитрия Быкова «Бродский: ссылка» в начале звучит фраза «Поэтика, позиция Бродского — взгляд римской статуи на все, что будет после нее». Фраза перевернула смысл иллюстрации в другую сторону, когда видны остатки статуй, ровную белую плоскость и пустоту.
Тут я обалдела сама, изначально такой задачи не стояло. Слушала эту лекцию очень давно, тогда мне эти слова запомнились образностью, а итоговая картинка стала работать в нескольких направлениях.
Речь идет о нейтральности природы вещей. Статичная композиция.
В первых эскизах, которые в карусели в самом конце, вместо черной штриховки должны были стоять книги, но они не вписались раздробленностью в стилистику десяти картинок.
Долго мучалась с шириной белого, серого и черного, сначала получались равные деления. Даша сразу обратила на это внимание, и я не смогла этого развидеть после. Переделывала.
Ключиком к иллюстрации стала фраза «герметично закрыт». Пришлось перечитывать возможные биографические данные, википедии и смотреть фотографии. Чемодан великолепно подошел под ключевой элемент иллюстрации.
Между первыми тремя и четвертой уже видна связующая линия: парк — движение — крупный план героя — дом. Дальше визуальный ряд вещей работает сам, без героя. В этой части они не описаны.
Сухой мотыль путешествовал по моим эскизам долго, пока не нашел место ближе к концу, из этого варианта мы его удалили.
Пыль. Пыль, мне кажется, удачно передается текстурой-штриховкой тени. Шкаф с книгами исчез, появилась игра белого-черного. Вход в пространство через белый свет, а выход в неизвестность в темноту.
В пятой части сложный элемент старый буфет. Он тяжелый, статичный, а по тексту есть отсылка к Нотр-Дам де Пари. Пробовала по разному рисовать буфет, вытаскивала некоторые элементы непосредственно из готического собора, чтобы была прямая аналогия с орнаментом и стеклом, но нагруженная деталями конструкция не вписывалась в ряд готовых иллюстраций.
Как только появлялась куча деталей, иллюстрация рассыпалась. Оставила только намеки на стрельчатые окна арок, перекрестия, что сразу дает отсылку и к готике и к собору.
⠀
Даша предложила максимально упростить композицию и попробовать увести в тень равномерно всего героя, развернув его спиной, как на первой иллюстрации. Герой, кстати, получился таким же тяжеловесным как буфет, статичным, по центру.
⠀
В первых эскизах также присутствовал живой мотылек, который, как я теперь понимаю, в тех частях стихотворения выжить не мог, это безвоздушное пространство.
Эскизы, которые я делала с человеком на постели в ракурсах не работали на общий ряд.
Не хватало мраморности, статичности и холодности и крупных объектов. Сначала хотела сделать комнату сверху и опять запустить этого несчастного мотылька, но снова не вписался. Думала еще что-то добавить из мебели, а сейчас вижу, лишнее.
⠀
Решили все-таки взять центральное белое пятно руки и оставить только окно у стенки, все отсветы стереть в тень. Серое вплетается и в драпировку и в руку, а сверху давящая на героя черная пустота. Эта часть по смыслу самая тягостная и статичная из десяти.
⠀
Вообще я поняла кайф работы в долгую. По-моему, почти полгода. Время нынче роскошь, но когда появляется такой проект, то он внутренне тебя собирает и заставляет выпрямить спину. Додумываешь новые детали, даже переделываешь основу иллюстрации. Такие проекты учат терпению, чего мне часто не хватало. Половина иллюстраций лежали и «настаивались». С такой медленной скоростью я работала впервые, в этом особый кайф.
В тексте появляется динамика, вещь перестает быть абстрактным предметом, она разламывает пространство, создает новое пространство и оживает.
⠀
Композиционно должен был случиться какой-то беспорядок. Я раскидывала стулья, комкала бумаги, но лучше всех показался эскиз с телефоном и тумбочкой, где края теневой части растворяются в общем темном тоне. Скомканная бумага создает ритм в пустоте, ящики похожи на ступени.
⠀
Полюбился этот лист. Отрисовывала его одним из первых. Эскизы были уже готовы, увеличивала не по порядку, а по степени законченности маленького эскиза.
⠀
Особенность этого стихотворения в том, что нет одной главной картинки, которая бы стала знаковой для произведения, они равноценны.
Часть 8 преподносит сюрприз. Появляется тема «дерево». Дерево никак нельзя отнести к вещи, все-таки оно принадлежит живой природе. Возможно, я тут додумываю, не знаю биографических подробностей или каких-то событий, предшествующих написанию стихотворения, но оно еще больше затягивает в решение ребуса «мертвой природы».
⠀
Отталкиваюсь от самого слова «натюрморт» — мертвая природа — nature morte (французский). Но существует же английское слово still-life, которе переводится как «натюрморт». Если дословно разбить по словам, то получится «спокойная» или «тихая» жизнь. Полностью противоположное.
⠀
В самых первых эскизах я удалялась от героя, устраивала его под деревом на линии горизонта. Перерисовывала несколько раз, поза получалась корявая, мультяшная, бестолково детализированная. Капризная часть. Линию горизонта убрала. В итоге снова пришли к базовым настройкам тени и света. А персонаж успел помолодеть в рисунках.
Сложная, трудоемкая часть стихотворения. Естественно, первое, что стоит выкинуть — образы черепа, скелета, косы, оставить обыденный натюрморт. Эскиз поменялся в последный момент, спустя несколько месяцев. Важно было сохранить балансы темного и светлого. Добавить глаза главного героя.
⠀
Дальше следует десятая часть, которая по смыслу переворачивает все предыдущие девять и говорит о живой природе человека и о том, что делает ее живой.
В десятой части Иосиф Александрович включает часть, которая стоит особняком, отдельно от предыдущих девяти.
⠀
По эскизам до последнего не знала, как поймать образ, который свяжет «Натюрморт», мертвую природу, живую природу, главного героя, тему жизни-смерти, бога-человека, бога и человека, библейский сюжет.
⠀
В какой точке это может соприкасаться.
⠀
Вспомнила строчки у Ахматовой из «Реквиема»:
⠀
«Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел».
⠀
Читала критические статьи и анализы этого стихотворения, убедилась сама, в Евангелии описания такого сюжета нет. Со знатоками проконсультировалась.
⠀
Образ дерева появлялся в 8-й части стихотворения. И тут вспомнила Мамврикийский дуб или дуб Авраама (на западном берегу реки Иордан), который помог найти образ-символ для десятой части. Это древнейшее дерево связано и с ветхим заветом, и с новым заветом, и легендами вокруг, но это надо еще подробнее изучать. Поста не хватит.
⠀
В десятой части «Натюрморта» происходит диалог, который иллюстрировать конкретными персонажами бессмысленно.
Появляется тема безусловной любви, любви другого порядка, которая делает природу человека живой.
⠀
Образ живого цветущего дерева среди пустыни завершает серию иллюстраций для «Натюрморта» Бродского. Начиналась история с парка, плоских деревьев без объемов. Они стояли в снегу и корней было не видно. Эти иллюстрации можно смотреть отдельно от описаний, они сложились в единый ряд, для стороннего взгляда они могут рождать новые смыслы.
